Глухов М.С.

Большинство ученых - историков, языковедов и этнографов - склонно видеть в кряшенах потомков "крещеных татар", оказавшихся в лоне православия в результате русификаторской политики царизма по отношению к "инородцам" Поволжья и Приуралья. При этом, полагают некоторые из них, кряшены подразделяются на "старокрещеных", т.е. тех, которых крестили сразу же после завоевания Казанского ханства Иваном IV, и "новокрещеных" - крестившихся в период деятельности т.н. крещенских контор и комиссий (1730-60-е годы). Об искусственном образовании и не корректности этих двух терминов, взятых в кавычки, их алогичности и не соответствии природному самоназванию кряшен мы уже писали в книге "Судьба гвардейцев Сеюмбеки"¹. Не вдаваясь здесь в подробности вопроса, в рамках отведенного для краткого очерка места, скажем только, что под именем кряшен здесь мы подразумеваем ту часть татарского этноса, которая "никогда не исповедала ислам" и, если какое-то время находилась под его воздействием, то этот период был весьма непродолжительным и не оставил в укладе их жизни никакого следа².

Но это вовсе не значит, что эта часть татарского этноса была совершенно свободна от организующих принципов общественного устройства, не имела устойчивых правил общежития, неуверенно ориентировалась в окружающем мире и пребывала в каком-то первобытном состоянии самосознания. Иными словами: духовный мир кряшена не представлял собой "мягкий материал" для придания нужной формы, не являлся белым листом бумаги, который предстояло всего лишь заполнить определенным содержанием. Миссионеры и ученые-этнографы, в разные годы побывавшие среди кряшен, отмечали присущее им повышенное чувство человеческого достоинства, их прагматизм, стремление к нравственному совершенствованию и в то же время весьма критическое отношение с их стороны ко всякого рода наставлениям и поучениям³. Эти особенности в характере кряшена были давно отмечены и их собратьями по происхождению -татарами, воспринявшими начала ислама. Всех своенравных, стойких в убеждениях, упрямо цепляющихся за "свое" и сопротивляющихся нововведениям последние называли "Ташкирмэн керэшены"⁴.

Между тем кряшены (в природном орфоэпическом выражении - керэшеннэр; это самоназвание, естественно, в протяжение многих столетий их жизни, непрерывного процесса изменения среды обитания, условий существования и исторических обстоятельств не могло оставаться неизменным), известные с начала IX века как кераиты (по некоторым источникам "керчины "), позднее - кереи (гереи), киреи (гирей), донесли индоевропейскую корневую основу (кер - гора) своего племенного этносознания до наших дней, что нашло отражение даже в отюреченном восприятии мира в названиях некоторых населенных пунктов (Тавиле, тат.: Тау иле - Горная страна; Тауларово, тат.: Таулар - Горы), сохранившихся родовых прозвищах (Таулылар - Горные, Горцы; Кэрэйлэр, Черкаслар - варианты назв. горцев), официальных фамилиях (Тавлины, Керейтовы, русск.: Горкины), как отзвуки исторических воспоминаний о своей прародине - горной стране Керии.

Мы не оговорились, подчеркивая индоевропейский ряд в этимологии слова "керэшен". Географический центр Центральной Азии, где располагалась страна Керия, и поныне текут еще реки Керулен, Керчин-дарья, где евразийцы локализуют легендарно-таинственную Шамбалу, откуда будто бы вышли предки всех индоевропейских народов, является как раз тем местом, где Махмуд Кашгарский в 1072-74 годах впервые зафиксировал и кераитов⁵. Следует также подчеркнуть при этом, что кераиты, будучи тюркоязычным племенем, вместе с уйгурами с VIII века исповедали манихейство, а Х век уже встретили христианами⁶.

Конечно, нельзя забывать при этом, что христианство несторианского толка было распространено среди них только в городах, в среде господствующих классов и в ханском окружении, основная же масса населения состояла из скотоводов-кочевников, которым при отсутствии тогда целенаправленных идеологических институтов и передвижных церковных учреждений трудно было четко соблюдать и поддерживать религиозные установления. События двух последующих столетий привели к объединению татарских и кераитских племен, а в начале XIII в. они вместе уже оказались в среде, где господствовали монголы, в сообществе которых многие татаро-кераиты стали ногерами (нукерами, т.е. дружинниками ханов и военачальников⁷; постепенно сформировались в служилое сословие ногаев. "Племена кераитов были одними из культурных племен в пределах Моноголии", - отмечал А.А. Гордеев⁸. Христианская культура и литература, основанная на сирийской, позднее - уйгурской графике, имели широкое распространение среди тюрок, а уйгурская письменность была официальной в дипломатической переписке Золотой Орды. Все это пришло к упадку только к середине XIV века в результате катастрофических последствий т.н. "Черной смерти" -глобальной эпидемии чумы, унесшей только в Европе более 25 млн. человеческих жизней⁹.

Таким образом, наши далекие предки, подхваченные волной масштабных походов сыновей Чингисхана, пришли в Восточную Европу через Дербент (1223 г.), чтобы присмотреться к новым жизненным просторам, и на первых порах вовсе не хотели воевать, их послы-несториане вели переговоры с южно-русскими княжествами и половцами как христиане с христианами, а с окончательным закреплением на территории будущей России они только способствовали расцвету здесь Православия¹⁰. Конечно, их нельзя было назвать религиозными (в современном понимании) людьми, хотя их собратья по оружию пытались освободить от мусульман гроб Господень в Иерусалиме¹¹. Религиозное дарование так же, как, например, музыкальный и поэтический дар, встречается далеко не у всех людей, тем более у людей, для которых нескончаемые военные походы превратились в образ жизни. Тогда, в 1223 году татарские послы-несториане были убиты, и небольшим отрядам Субедей-багатура и Джебе-нойона пришлось взяться за оружие. В конце концов в Битве на Калке им удалось одолеть сопротивление объединенных русско-половецких войск. Очевидно, большую роль при этом сыграл переход значительной части сопротивляющихся (всего около 5 тыс. человек) на сторону пришельцев¹².

Мы упоминаем о событиях 1223 года (весьма противоречивых и в целом освещенных в нашей истории далеко не полно) только для того, чтобы установить новые знаковые рубежи в этнической истории народа, появившегося в Европе под именем татары. Период между 1223-1237 годами (опять-таки самый затемненный и малоизученный в отечественной истории) юг нынешней России (Северный Кавказ, Приазовье и Нижняя Волга), по-видимому, был полон сумятицы и тревог. Участие пяти тысяч бродников на стороне разведывательных отрядов Субедея и Джебе в битве на Калке было лишь предвестником массового и добровольного "отатаривания" населения указанных районов, когда к 1240-м годам стало ясно, что центрально-азиатские кочевники пришли в Восточную Европу всерьез и надолго. Завоеватели, как отмечал еще А.И. Лызлов, "препочивши мало в оных странах, их же облада, изгнали половцев и печенег; с татары же заволжскими, и с болгары оставшимися, яко подобными народу своему, совокупися воедино"¹³. Вскоре они растворились в преобладающей тюркской (кипчакской) среде. Именно это имел ввиду аль-Джувейни (1228-86), когда писал о природном окружении, которое оказало такое сильное воздействие на монголов, что они уже ничем не отличались от кипчаков¹⁴. К тому времени самих бродников, частью остававшихся на прежних местах обитания, а частью бежавших в Заволжье, можно было считать уже "татарами со стажем". Среди них - потомки хазар и приазовских болгар, потомки печенегов - торки, касоги, черкасы, черные клобуки, берендеи и половцы, все те, кого в науке о казачестве принято считать первоказаками на Руси, т.е. предками волжских, донских, терских и других, как теперь говорится, "вольнолюбивых людей", а тогда, после гибели Хазарского каганата, - это, в сущности, социально неустроенные полиэтнические группы населения, превратившиеся в мало организованных ватажников, соучастников разбойничьих шаек и т.п.

Встреча с хорошо организованными ордынскими ногерами, поколениями, воспитанных на чингисхановских "Билике" и "Ясе"¹⁵, оказалась для этих бродников судьбоносной, предопределившей их вхождение в служилое сословие Джучиева улуса. После прохождения необходимой выучки, приобретения казачьих навыков вчерашние бродники, именуемые в новых условиях татарами, ногаями, превратились в основную силу ордынских войск¹⁶.

Эти ордынцы, конечно же, не были безбожниками, как иногда они представляются даже в современных книгах¹⁷. Они заботились о состоянии своего духа, подзабывшие молитвы и религиозные каноны сами добровольно приходили к деятелям церкви. Очень интересным подтверждением этого факта, является письменное обращение-запрос архиепископа Сарайского и Переяславского Феогноста¹⁸ к патриарху Константинопольскому в 1276 году: "Приходящих от татар, хотящих креститися, и не будет великого сосуда (т.е. когда дело случится в полевых условиях - М.Г.) в чем погружать ему?"¹⁹

Христианская вера среди тюрок поддерживалась распространением молитвенников на их родном языке. Так, например, выглядел куманский (половецкий) вариант молитвы "Отче наш" в "Соdех Ситапiсиз" (1303 г.): "Аtатis kiп kосtа sеп. Аlgizzlе bиlsuп sепig hапlесhiп. Виlsuп sепig tеlетеgiп пеzik kiп kоktа аllеу јеrdа. Kипlеg оtтаkiтisпi bisgа birgеl. Dаgе јаzисlаrтisпе bisgа bоzzаtcil, песik, bis bоzzаturbis bisgа јатап еtсhепlеrgа. Dаgе iеsпik sirатаkiпа bisпi kurтаgиl. Ваssа bаrgе јатапdап bisпi kиtkаrgиl. Атеп." Сопоставление этой молитвы с переводам "Отче наш" на казанско-татарский язык, осуществленным в 1891 году о. Василием (Тимофеевым), показывает, что за прошедшие 700 лет, ее смысл и звучание почти не изменились.

Христианская проповедь на родном для татар языке имела решающее значение в осмысленном восприятии веры. Об этом говорил еще знаменитый путешественник Иоганн Шильтбергер, побывавший в Золотой Орде в конце XIV века. "Мы прошли через область, называемую по-татарски Темир-Капи, что по нашему означает Железные ворота (Дербент). Они отделяют Персию от Татарии... Далее через гористую страну Джулад (Алания), населенную большим числом христиан, которые имеют свое епископство. Их священники не знают латыни, но молятся и поют по-татарски для того, чтобы их прихожане были более тверды в своей вере. Причем многие язычники принимают крещение, потому что понимают то, о чем читают и поют священники"²⁰. Через знание языка передавалось уважение к пастве, которая, как мы уже знаем, имела повышенное чувство достоинства, была достаточно самостоятельна в суждениях, в обыденной жизни, как заметил Г.И.Перетяткович, "вовсе не смотрела на князя", т.е. считала себя равноправной со своими предводителями и в случае обиды сотник, или даже рядовой казак, мог вызвать на майдан для противоборства атамана-тысячника²¹. И эти особенности в характере тех, кого предстояло обратить в людей, "которым можно верить", хорошо понимал государь Иван IV, инструктируя в 1555 г. архиепископа Гурия перед отправлением его в Казань.

Следует подчеркнуть однако, что сквозного (с Х до XVI веков) христианского сознания в мировоззрении тюркских народов нынешней России, в т.ч. и в среде казачества, по упомянутым и вполне понятным историческим обстоятельствам быть не могло. Христианские понятия у предков кряшен, как уже говорилось, деградировали. На смену пришло некое двоеверие с элементами шаманизма, тенгрианства и т.п. Естественно, в них была тяга к упорядочению своих религиозных воззрений, но... Вспомним хотя бы о волнениях в казачьих районах и башкирских бунтах в Поволжье и Приуралье нач. ХVII-сер. XVIII вв., связанных с грубыми посягательствами на их духовную жизнь. И первые успехи в закреплении христианства среди кряшен, как мы знаем, связаны только с хорошо продуманной постановкой православного воспитания и образования. Мы имеем ввиду миссионерскую деятельность в Казанском крае бывшего казака, будущего патриарха Всея Руси Гермогена (1530-1612); успешное функционирование монастырских и удельных школ и училищ, например, с 1730-х годов при Зилантово-Успенском монастыре в период работы там будущего митрополита Казанского Вениамина (в миру В.Г. Пуцек-Григоровича; ум. 1783), изменение стиля работы Новокрещенской конторы при Гаврииле Кременецком, который обязывал всех священно¬служителей "знать природный язык своих новопросвещенных пасомых" и предписывал даже священникам "старорусских сел, дабы как сами они, так и дети их языкам тех народов обучались неотложно", мало того, он склонял кряшен, чтобы они "с русскими брачились", а русских людей, - "чтобы они дочерей своих за крещеных инородцев давали, не требуя по инородческому обычаю приданого, но чтобы по прежним российским обычаям за дочерьми приданое давали"²². Г. Кременецкий не только требовал "очеловечения" отношений между рядовым духовенством и прихожанами, но и подавал пример своей работой в самых отдаленных селениях, лично контролировал строительство и открытие храмов на местах. Хорошее продолжение его начинаний нашли в деятельности епископа Оренбургского и Уральского (с 1799 г.) Амвросия Кэлембэта, который считается первосвятителем этого полиэтнического края²³, отлично знал татарский язык , а сохраненное им в качестве фамилии ногайское родо-племенное прозвище Кэлембэт говорило о его глубоком уважении к памяти своих предков.

На конференции (проведенной 7 декабря 2000 г. в Доме дружбы народов Татарстана) мы еще раз констатировали огромную роль в религиозно-нравственном воспитании кряшен появления с кон. 1860-х годов богослужения на татарском языке, по достоинству оценили огромный вклад в это дело приснопамятного о. Макария, Н.И. Ильминского, В.Т. Тимофеева и др. Но, согласитесь, без подвижнического труда в этом же направлении тех, о которых говорилось выше, было бы невозможно говорить о том, что к началу XX в. кряшены характеризовались уже как "приобретение для России", "безусловно преданные своей Отчизне сыны"²⁴. Благодаря их стремления к нравственному совершенствованию, стало возможным выдвижения из среды кряшен представителей высшей иерархии Русской Православной Церкви, среди которых следует назвать великомученика Иннокентия (в миру Ивана Ивановича Никифорова, уроженца с. Большой Машляк Лаишевского уезда, бывш. архиепископа Орловского и Севского; 1879-1938).

И все же сегодня о религиозно-нравственном состоянии современных кряшен мы говорим с большой тревогой и горечью. Утрата всего позитивно достигнутого началась с узурпации в 1917 году власти в России большевиками. В 20-е годы доказавшая свою жизненность и высокую эффективность в воспитании подрастающего поколения педагогическая система великого патриота России Н.И. Ильминского была объявлена " чисто миссионерской и вредной". В дальнейшем - введение в школах обучения по татарским национальным программам, атеистическое воспитание и другие культпросвет-мероприятия советской власти фактически свели на нет былые достижения.

Никак не поправили пока положение кряшен и формально позитивные в целом сдвиги последних лет в общественно-политической жизни России. В условиях Татарстана, где возрождение утраченных ценностей коренного народа часто воспринимается как возрождение только одной мусульманской культуры (на сегодня, кажется, уже не остается ни одного татарского селения, где бы не была построена новая мечеть), перспективы духовного состояния кряшен весьма и весьма неопределенны. Реставрация и строительство новых православных храмов в кряшенских селах практически близки к нулю. И что особенно горестно: бывает, когда в исконно кряшенских и русских весях, на средства тружеников этих населенных пунктов "по просьбе граждан" возводятся мечети; например, в упомянутом Бол. Машляке, селах Пестрецы, Тюлячи и т.д. Конечно, это "перегибы" и они поправимы, могут успокоить нас власть предержащие. Хотелось бы верить, что это не только слова. Необходимость устранения этих "перегибов" назрела давно.

Использованная литература и примечания:

1. Глухов М.С. Судьба гвардейцев Сеюмбеки. Казань, 1993 г.
2. Воробьев Н.И. Кряшены и татары. "Труд и хозяйство", 1929, № 5.
3. См.: Георги И. Г. Описание всех обитающих в Рос. гос-ве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, украшений, забав, вероисповеданий и др. достопамятностей. Москва, 1799 г.; Знаменский П. О крещеных татарах с. Бол. Арняш. "Журн. МНП", 1867 г., кн. 1; Максимов С. Остатки народно-татарских верований у нынешних крещеных татар Казанской губ. "Изв. по Казанской епархии", 1876 г. # 19-20; Юзефович М.В. Христианство, магометанство и язычество в вост. губерниях России. "Русский вестник", 1883 г., март; Чичерина С. В. О приволжских инородцах. СПб., 1906 г.
4. Этот фразеологизм, превратившийся в присловие и нашедший широкое применение в среднем диалекте тат. языка, имеет историческое объяснение. Ташкирмэн (тат.: Каменная крепость, город) - название старинного кряшенского села, расположенного в низовьях Меши, недалеко от соврем. Лаишева. По достоверным историческим источникам, ташкирменцы являлись первостроителями этого города на Каме и уже в 1577 году были зафиксированы как "старокрещеные татары". Не имея в соседстве никакого другого кряшенского поселения (ближайшая д. Толкияз расположена в 40-45 км), тесно окруженные исключительно русским населением, они сохраняют свою самобытность, остатки наиболее древних верований, особенности говора и обрядности. Удивляет такая же приверженность к традиционному укладу жизни у жителей Бигэшевского куста сел и деревень нынешнего Менделеевского р-на РТ. Здесь, как известно, никогда не было своих церквей и часовен, хотя окрест - тесное кольцо русских поселений. Бигэшевцы, пожалуй, первыми из татар вообще, непосредственно познакомились с фабрично-заводской жизнью, но более других поныне сохраняют свое "кряшенское лицо", бережно относятся к традиционной одежде, хорошо помнят манеру исполнения песен и танцев своих дедов и т.д.
5. См.: его многократно переизданные карту расселения тюркских племен и "Словарь тюркских наречий".
6. Гумилев Л.Н. Степная трилогия. Москва, 1993-94 гг.
7. Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. Ленинград, 1934 г.
8. Гордеев А.А. История казаков. В 4-х частях. Москва, 1992 г.
9. Об этом подр.: Саблуков Г.С. Состояние православной церкви в царстве Кипчакском, или Золотой Орде. ИОАИЭ, 1842, т. III; Бартольд В.В. О христианстве в Туркестане в домонголъский период. СПб., 1893 г.; Усманов М.А. Жалованные грамоты Джучиева улуса Х1У-ХУ1 вв. Казань, 1979 г.; Марков С.Н. Земной круг. Москва, 1976 г.; Полубояринова М.Д. Русские люди в Золотой Орде. Москва, 1978 г.; Юлай Шамиль. Конец языка волжских болгар. "Идель". 1994 г., # 9-10 и др.)
10. См.: Вернадский Г.В. Были ли монгольские послы 1223 г. христианами? - "Кондаковские чтения", т. 3. Прага, 1929 г.; Голубинский Е.Е. Порабощение Руси монголами и отношение ханов монгольских к русской церкви или к вере русских и к их духовенству. "Богословский вестник", 1893 г., # 7; Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой Степи. Москва, 1994 г.; Никитин А.Л. Лебеди Великой Степи. "Наука и религия", 1988 г., # 10-12.
11. См. об этом: Гайнутдинов М. Крестовый поход с Востока. "Идель", 1990 г., # 9-10; Гумилев Л.Н. Желтый крестовый поход или Легенда о пришествии "дьявола" . Москва, 1994 г.
12. Плетнев С.А. Половцы. - Москва, 1990 г.
13. Лызлов А.И. Скифская история. Кн. 3. СПб., 1776 г. - цит.: сб. "Знаменитые люди о Казанском крае". Казань, 1990 г. -23 с.
14. См.: Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т.1. СПб., 1884 г.
15. "Билик" и "Яса" - предписания и установления, написанные под диктовку Чингисхана, после 1206 г. Содержат поучительные притчи из опыта жизни средневековых монголов, излагают их правила общежития, сложившиеся социальные отношения и этические нормы поведения воинов и всех слоев общества во время походов и периоды мирного строительства. "Яса" для многих тюркских народов до распада Золотой Орды выполняла также функции Морального кодекса (см.: Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. - М.-Л., 1941 г.).
16. См.: Гордеев А.А. История казаков. Части 1-4. Москва, 1992 г.; Иванин М.И.О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингиз-хане и Тамерлане. Берлин,1925 г., переизд. Москва, 1994 г.; Эренжен Хара-даван. Чингиз-хан как полководец и его наследие. Белград, 1929 г., переизд. Москва, 1994 г.
17. См., например, сб.: "За други своя, или все о казачестве". Москва, 1993 г.
18. Православная епархия с центром в Сарае существовала с 1261 г. (см. Полный православный энциклопедический словарь, т. II. Репринтное изд. Москва, 1991 г.)
19. Саблуков Г.С. О состоянии православной церкви в царстве Кипчакскрм, или Золотой Орде. ИОАИЭ, 1842 г., т. III.
20. Иоганн Шильтбергер. Путешествие в Европу, Азию и Африку с 1394 года по 1427 год. Баку, 1984 г.
21. Перетяткович Г.И. Поволжье в ХIV-ХV вв. и Поволжье в ХV-ХVI вв. Москва, 1877 г., 1887 г.
22. Малов Е.А. О Новокрещенской конторе. Казань, 1878 г.
23. См.: Полный православный энциклопедический словарь, т. I. Репринтное изд. Москва, 1991 г.
24. См.: Чичерина С.В. О приволжских инородцах. СПб., 1906 г.

М.С. Глухов, член союза Российских писателей, кандидат исторических наук.