"Христос стоял при дверях и стучал в мое сердце..."

р.Б. Елизавета

С пятнадцати лет я живу с родителями в Германии. Мне было девятнадцать лет, когда я познакомилась с Фатихом. Он оказался единственным молодым человеком, который действительно разделял мои взгляды на этот мир, на Бога. Я была православной. Он мусульманином. Когда мы познакомились, моя вера была в охлаждении. Я видела только лицемерие и ханжество в храмах. Не слышала Бога в своей душе. Такому человеку, как мне без этого было невозможно. Когда я не чувствую Бога в моей жизни, у меня появляется чувство, что я не живу, а постепенно умираю, что жизнь не имеет смысла. Фатих был просто хорошим другом. Ему было шестнадцать лет, но выглядел он старше и по его поведению и мышлению я бы дала ему не меньше двадцати. Он обманул меня, сказав, что ему 17. Когда я заметила, что у него постепенно стали появляться ко мне какие-то чувства, я сказала, что нам не стоит больше встречаться, так как отношения между нами невозможны. Пол-года мы не виделись. Мое отпадение от церкви продолжалось. Я не чувствовала ничего во время Таинств, никакого покаяния во время исповеди. Через некоторое время я перестала причащаться, со одной стороны я не видела в этом смысла, а с другой, если допустить смысл, чувствовала себя слишком недостойной. Я знакомилась с юношами пытаясь приобрести опору в виде мужа. Православные юноши казались мне ханжами. Неправославные слишком ограниченными, так как не верили в жизнь после смерти (глупее не придумаешь). Я все больше углублялась в депрессию. Видя изменения во мне, верующие посещаемого мной прихода начали пускать какие-то сплетни, мамаши вдруг схватились за своих сыновей, чтобы я их, не дай Бог, не совратила (хотя у меня и в мыслях не было). Священник, поверив сплетням, стал звонить моей маме, что бы она наставила меня на истинный путь.

Кажется в этот период мне приснился сон: Я - больная старуха и мусульманка. С трудом передвигаясь, но следуя чувству долга иду в мечеть. Моя близкая, более молодая подруга доводит меня под руку до мечети. Я вхожу в мечеть (как ни странно в мужской молитвенный зал, который внизу). Там стоит старый имам или ходжа, а рядом с ним как бы на подставке какая-то святыня. Он начинает всячески хвалить меня за мою благочестивую жизнь. А эта мечеть стоит прямо рядом с православной церковью и даже как бы есть между ними проход, так что из мечети можно пройти в церковь. Вдруг я начинаю плакать. Плачу с таким горем, так безутешно! Моя помощница, держащая меня под руку вдруг говорит: 'Я знаю почему ты плачешь. Потому что ты НЕ МОЖЕШЬ ВОЙТИ В ЭТУ ЦЕРКОВЬ, хоть и очень хочешь'. Этот сон был странным, так как я не задумывалась о том, чтобы принять ислам. Впоследствии я рассказывала этот сон сестрам в исламе, но только до половины.

О Фатихе я вспоминала все это время и мне не хватало его. Один раз через пол-года мы случайно встретились на улице, но не поздоровались. А потом все-таки созвонились и решили встретиться. Встретившись с ним, я поняла что более родного человека (не считая мамы конечно) никогда не встречала на этой земле. Я узнала что он был очень болен, так что его с трудом спасли врачи. Я с ужасом представила, что этого человека, который мне кажется совершенно родным, я могла больше не увидеть. Я не хотела с ним никаких близких отношений, так как не воспринимала его плотски (даже наоборот, мне было странно представить, что между нами что-то такое может быть). Но он сказал, что не сможет относиться ко мне адекватно и я согласилась встречаться с ним. А на следующий день он попал в больницу, так как возобновилась та болезнь и две недели я приходила к нему каждый день, вследствие чего познакомилась со всей его родней. Это было с его стороны, наверное не запланировано, так как он не знал, как отнесется его семья к такому явлению, как иностранная и иноверная подружка. В целом я им понравилась, так как была стеснительной и не знала что говорить, а поэтому все больше молчала в их присутствии. Когда у нас на приходе узнали о наших отношениях, поднялась тихая паника. Православный наш народ пытался помочь мне, но все более толкал меня к исламу. Мне говорили что Фатих никогда не жениться на мне просто потому, что у них это не принято, его семья будет против, а он никогда не пойдет против семьи, общины и т.д. Я же предприняла последнюю попытку возвратится в лоно церкви и поехала в православный лагерь. Все смотрели на меня как на прокаженную, а на исповеди священник сказал мне что я должна, во что бы это не стало, расстаться с Фатихом. Реакция - отторжение. Как я могла расстаться с таким родным человеком? Он понимал меня больше, чем вся община со священником вместе взятые. Я сбежала из этого лагеря, как из зоны и больше попыток не предпринимала. Фатиху было в то время 17 лет и я узнала об этом с удивлением, ведь он обманул меня вначале. Через 4 месяца после начала отношений я не устояла в своем целомудрии и мы стали одной плотью. И вот какой букет был передо мной в те дни: Я с детства мечтала выйти замуж непорочной. Это уже не сбывалось. Но тогда надо было хотя бы остаться с виновником этого факта навсегда, чтобы был только один мужчина в моей жизни. А тут еще все старательно убеждали меня, что он меня бросит. В христианстве я не могу ничего добиться, не слышу Бога, не могу до него достучаться. А Фатих гарантирует мне, что ислам тоже правильная религия (в этом я почти не сомневалась). На улице я постоянно видела мусульманок и их лица мне казались такими чистыми (внутренне), и хиджаб (мусульманская одежа) мне тоже очень нравился, я очень хотела одеваться так же.

Я много читала об исламе и решила, что стоит попробовать достучаться до Бога через другое оконце. Я задвинула представление о Христе, как о Боге в далекий угол сердца и произнесла Шахаду, после чего совершила полное омовение и начала совершать заранее выученный наизусть намаз. Я также сразу надела платок и поменяла имя. Фатих радовался несказанно, но жениться на мне не собирался, хотя наши отношения и были харам (запрещены). Он приверженец одного направления в суннитском исламе, ханефитской правовой школы: Рисале-и-Нур, которое появилось благодаря Саиду Нурси, написавшему множество томов очень глубокого толкования корана. В нашем городе было две медресе, в которых ученики Рисале-и-Нур занимались тем, что изучали его труды и проповедовали их на своих собраниях . Одна мужская и одна женская медресе. Я начала регулярно посещать женскую медресе. Это был дом одной большой семьи, главой которой, был один из последователей Саида Нурси, он ходил в ту медресе куда ходил и Фатих, то есть в мужскую. Я пришла в медресе не просто так. С искренними слезами на глазах я призналась средней дочери его, что вот уже почти год встречаюсь с Фатихом, но наши встречи незаконны и мне, как мусльманке очень тяжело. Его родители меня тоже не принимают полностью, так как не знают, как ко мне относиться. Она рассказала все это отцу, отец же одному молодому человеку, которого уважает Фатих. Этот человек поговорил с Фатихом и пристыдил его.

Вскоре мы женились по мусульманскому обряду. Ислам не дал мне ожидаемого. Я не чувствовала ничего. Я пыталась достучаться до Бога, но Он не отвечал мне никак, ни даже каким-то знаком. Только в Библии, иногда открыв ее на случайном месте, я вдруг читала ответы на свои вопросы. Совершать намаз было очень тяжело. Пять раз в день повторять одни и те же суры из Корана на арабском языке: какой в этом смысл? Разве это молитва? Не виделось в этом никакого смысла. Это не имело ничего общего с христианской молитвой, где можно молиться и мысленно, и всем сердцем, по словам уже написанных молитв или своими словами. В исламе есть только Дуа - молитвы, которые можно произносить на родном языке. В них я часто просила Бога указать мне истинный путь. Какой смысл поститься в рамадан, если вечером ты так наедаешься так, что тебя тошнит, а днем ты настолько слаб, что ничего не можешь делать? А от женщин требуется еще и то, чтобы они готовили пищу для разговления.

Для меня был мучителен и тот факт, что без общины ты никто и отрываться от общины огромный грех. А как я могла влиться в общество, в котором все говорили исключительно на турецком? Дело не только в этом, просто я с детства привыкла к самостоятельности. Семья Фатиха не была сильно верующей. Эта семья вообще очень проблемная. Отец игрок, мать психически больна, так как все семейные проблемы всегда приходилась глотать. Ведь выносить сор из избы это тоже грех. (Если тебя бьет муж или свекровь, ты как мусульманка не должна рассказывать об этом никому). А ей пришлось очень тяжело в семье своего мужа, так как родители мужа ее не любили, да и муж побивал. Да что побивал, бил по-настояшему. За 15 лет жизни в Германии она так и не научилась говорить по-немецки. У нее образование 7 классов. Многие европейские женщины удивляются: почему турчанки не уходят от мужей, которые их бьют. В силу того, что строй общества общинный, они просто не умеют жить без своей семьи. Лучше пусть плохенькая, но семья. Их индивидуальность почти на нулевом уровне. Они все зависят от общества, от мнения этого общества и от его решения. Последнее было для меня невыносимо. Если все собирались ехать на природу, а ты не хочешь - ты должна ехать. Иначе тебя просто не уважают. Если все сидят и едят, а ты нет - ты изгой. У Фатиха еще один старший брат (Мехмет), младший (Илкер) и младшая сестра (Нергиз). Старший брат - любимчик, Фатих уже менее любим, так как не первенец, Илкер был с ранней юности болезненно толстым, Нергиз очень стеснительная, толстая и горбатая девочка, которая зачем-то уже в 12 лет тоже стала носить платок. Этим она как бы еще больше оторвала себя от мира, а через это и от нормального развития индивидуальности. У нее нет подруг, после школы она сидит в гостиной и смотрит турецкое телевидение.

Меня раздражала столь непривычная для меня иерархия: когда я приходила в гости (это было еще до перехода в ислам, потому что после, я уже была своя со всеми обязанностями), Фатих спрашивал, хочу ли я минералки. Если я отвечала 'да' он говорил это Илкеру, Илкер же посылал Нергиз. Так же и родители. Если они просят что-то сделать Фатиха, он просил Илкера а тот просил Нергиз (скорее приказывал, а не просил, так как у них в лексиконе не было слова пожалуйста ). В результате парни росли лентяями. Когда появилась я, то многоe пришлось делать мне, так как у меня язык не поворачивался передать просьбу бедняжке Нергиз. Должна заметить, что в целом наши отношения с Фатихом не были такими уж гладкими.

После того, как я перешла в ислам, я стала часто впадать в истерики, при этом царапая свое лицо и руки пытаясь душевную боль заглушить физической. Откуда была боль? Наверное от той пропасти, которая образовалась между мной и Богом. Фатих пытался полностью меня контролировать просто из страха, что со мной что-то случиться, из страха потерять меня. Он заставлял меня делать вещи, которые в его глазах соответствали моему новому статусу. Я должна была несколько раз в неделю приезжать к ним домой и помогать его маме, с которой у нас не было общего языка. Она говорила только на турецком. Я должна была ходить в медресе, где мне было невыносимо скучно, так как женщины там занимались только хозяйством, потея в платках и кофтах с длинными рукавами. Посторонних мужчин не было, но так приучил всех глава семьи. Они даже спали в платках.

Я должна была как можно больше времени проводить в кругу семьи. При этом Фатих беседовал с ними на турецком, а я сидела как пенёчек, ничего не понимая и скучая, так как не привыкла не занимать свои мозги чем-нибудь полезным, хотя бы книгой. Читать он мне не разрешал почти ничего, ничего кроме книг Саида Нурси и разве что Корана, но только на арабском. А ведь я с детства привыкла читать много, и очень редко это были вредные для души книги. Я не читала детективов и романов, но Фатих запретил мне и психологию и общепознавательную литературу и классику. Я не имела права куда-либо пойти без его ведома. Само по себе это и не так страшно, если бы он хоть иногда что-то разрешал. Почти все, о чем я его спрашивала, он мне запрещал. То есть, я уже начала делать вещи тайком, просто потому что запреты преобладали. Так я тайком занималась русским языком, читала классику. Турецкий давался мне не очень плохо, но из-за жуткого душевного неравновесия и постоянных страхов перед гневом Фатиха, я просто не находила сил заниматься турецким систематично. В его семье я все равно оставалась чужой, так как я не знала языка и не могла понять саму культуру. Как можно так часто и много сидеть и трепать языком, ничего не делая?

Меня поражала неразвитость индивидуального мышления и вообще мышления как такового. Как правило, мужская компания отделялись от женской, и тогда у меня даже не было возможности спросить Фатиха, о чем разговор. Фатих страшно боялся моих истерик и порой просто не знал, что со мной делать. Как потом выяснилось: он, бедный тоже постоянно жил в страхе, что выведет меня из себя. А еще он, обладая хорошей интуицией, чувствовал, что я не совсем искренна с ним и не очень ему доверяю. Ему часто снились кошмары, что я снимаю платок и живу распутно. И так наши отношения были полны страха и обид. Перед обручением (имам никях), все тоже было очень мучительно, так как нам необходимо было узнать, на что мы идем и больше узнать о наших правах и обязанностях в браке. Вот тогда все и началось. Он пытался убедить меня в том что я, как женщина, обязана быть ведомой мужчиной (особенно в духовном аспекте), что нельзя никак иначе, что я не имею права сама принимать решения. Он говорил, что мужчина и женщина не равны, при этом постоянно говорил, что женщина не хуже мужчины. Я же отвечала, что он обращается со мной как с малым детей, я ни одного решения не могу принять. Все за меня решается. Я утверждала, что для моего духовного развития мне необходимо самой пытаться ходить и набивать шишки.

Мы взяли книгу о мусульманском браке и выяснились интересные вещи. Оказывается, он имеет право меня слегка бить в случае неповиновения. Права на развод у меня тоже не было, за некоторыми исключениями (его половое бессилие, отпадение от веры или если он возьмет себе вторую жену). В то время Христос стоял при дверях и СТУЧАЛ В МОЕ СЕРДЦЕ, которое чувствуя это, начинало разрываться. Открывать Христу или оставить дверь закрытой, чтобы Фатих не убежал? И вот в день нашего обручения я, вся в каких-то сомнениях, достала у мамы с полки брошюру 'Женщина христианка'. Прочитав ее, я исполнилась такого счастья, что я женщина! Женщина-Христианка, какое высокое звание, какая высокая роль у нее! Ведь Христос воплотился в Деве Марии. Через женщину пришло Спасение в мир! Ах вот как это на самом деле. Я увидела подчинение главе семьи совсем в ином свете. Потому что в христианстве есть понятие о смирении... Прочтение этой книжки дало мне смелость все-таки вступить в брак с Фатихом. Обручение было скромным. Моих родителей не было. Кстати о них. Мама терпеливо переносила все это время мои страдания, а папа потерял во мне дочь. Лишь когда я снова вернулась ко Христу, он сказал, что ощущение такое, будто меня не было тут несколько лет, а потом я вернулась. Он очень сильно переживал. После обручения ничего не изменилось. Мы не стали жить вместе, даже не знаю почему. Так уж получилось. Однако я начала опять читать христианские книги в том числе этот сайт ('Православие и ислам'). Я начала что-то переосмысливать.

Потом я предложила Фатиху переехать ко мне. Мы прожили около месяца вместе. Это время было очень тяжелым. Я сидела у мамы (она живет рядом) и боялась прихода Фатиха домой, так как он хотел, чтобы я сидела дома. Фатих, в свою очередь, боялся прийти домой в эту атмосферу страха и неспокойствия. Я поговорила со священником (это был уже другой священник). Он посоветовал начать постепенно доносить до Фатиха, что я не могу быть мусульманкой. Я начала из далека. Вскоре Фатих уехал в Турцию на 2 месяца. Пока его не было, я хлебнула свободы и поняла, что так дальше не могу. Мы общались по интернету и я все прямее говорила, что, может быть, ислам не мой путь. Он уговорил меня приехать в Турцию. Там мы часто ссорились и я все больше и больше понимала что так дальше идти не может. Фатих обвинял меня во многих недостатках и я с ним соглашалась, я и правда видела всю свою порочность и греховность, эгоизм и своелюбие, и многое другое. Но как я могла это исправить? Ведь в исламе не было ответов на это! В исламе говориться, как ты должен поступать, но не сказано что делать если не получается. А Христос пришел на землю и взял на Себя все наши грехи. И если только мы обратимся к Нему и будем Ему молится об искоренении грехов и причащаться Его ОЧИЩАЮЩЕЙ крови И ПРЕЧИСТАГО тела, то постепенно совершится преображение.

Что мне толку что мне говорят: 'делай' или 'не делай'. Я же немощна. И вот после очередной ссоры? я сказала Фатиху, что я не вижу другого выхода, как стать христианкой. Я не могу измениться в лучшую сторону в исламе, а ведь он хочет что бы я изменилась в лучшую сторону. С тех пор мы не перестаем расставаться. Сначала он дал мне срок на размышление, действительно ли это то, чего я хочу. Я полетела в Германию, через несколько дней прилетел и он. Приехал он не ко мне, а к родителям и стал пока жить у них. А я тем временем поставила икону в квартире и принесла пару православных книг. Когда он приехал ко мне, он спросил, что я решила. Ответ он увидел в виде иконы. Он тут же уехал, сказал что вещи заберет позже. Через несколько дней я пошла в церковь, на праздник Крестовоздвижения. Он позвонил мне на мобильный и сказал, чтобы я сейчас же была дома, так как он хочет забрать вещи. Я сказала, что не могу, так как сегодня большой праздник. Тогда он просто приехал в церковь. В таком раздражении я никогда его еще не видела, он заставил меня поехать с ним. Он говорил мне примерно следующее: 'я поузнавал у сведущих людей, оказывается я не имею права быть на тебе женатым, если ты христианка, по шариату это запрещено (имелось ввиду мое вероотступничество). Становись мусульманкой или мы навсегда расстанемся. А сейчас твоя жизнь ничего не значит, каждому мусульманину позволено убить тебя.'

В тот вечер и еще несколько раз я поддалась на уговоры. Я пыталась убедить Фатиха, что я не христианка и не мусульманка, так как не знаю уже во что верить. Я как бы оказалась между двух религий. Конечно все это было лишь продолжением предательства по отношению ко Христу. Фатих не мог со мной расстаться навсегда и мы то ссорились, то мирились. Он обвинял меня во всем, он ругался на меня за то, что я принесла ему в жертву то, чего не должна была (свою веру). Каждый раз он расставался со мной навсегда, и каждый раз возвращался. А я тем временем все больше воцерковлялась, исповедовалась и причащалась. На счет того что по шариату он не имеет права быть на мне женат он сказал, что это оказалось недостоверной информацией и он и дальше смотрел на меня как на свою жену. Я тем временем успокоилась полностью. Истерики прекратились сразу же после того как я решила покинуть ислам, хотя ситуации были очень располагающии к душевному неравновесию. Наши отношении вели в тупик и мы об этом знали . Но не находили в себе сил расстаться. Мы отпраздновали третью годовщину наших отношений и вскоре узнали, что брак наш недейстивителен, так как он автоматически аннулируется при отпадении от веры одного из супругов. И вот уже в который раз мы расставались. Раньше это был только Фатих, а теперь и я решила ему помочь, так как я вдруг поняла, что это эгоистично держать его при себе, раз наши отношения для него грех. И я попыталась с ним расстаться. Но не получилось. Все это очень тяжело, он чувствует во мне что-то, от чего не может меня забыть. Даже если мы не видимся неделю, для него это невыносимо. Это не только три года близких отношений. Я уверена, что он чувствует благодать святого Причастия.

И сколько раз мне Господь отвечал на мои молитвы о нем словами Евангелия: 'И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне.' (Иоанн 14:13) и 'всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите.' (Матф. 21:22). Я знаю что Господь и его любит, а если любит, то конечно желает ему спасения. С тех пор, как я стала за него молиться, он страдает кажется еще больше. У него постоянно крадут дорогие вещи или он теряет их (в том числе мобильный и мотоцикл), он просит меня за него молиться. И я молюсь и верю в милосердие Божие, а так же в Фатихову интуицию. Рано или поздно он должен почувствовать, а потом и понять где истина, а где ложь. Где милосердие Божие и благодать, а где холод шариатовских законов и черно-белое видение мира.

И все еще нету человека роднее его, мы понимаем друг - друга без слов, не смотря на все. Теперь, когда я воцерковилась насколько могла, когда я познала вновь любовь Христа, даже до смерти ко мне, последней предательнице, я многое поняла и в исламе. Я теперь знаю, что в видимой чистоте лиц правоверных мусульманок пустота. Как-то раз читая книжку Саида Нурси 'чудеса Мухаммеда', я обратила внимание на какую-то бездуховность этих чудес. Вспоминается, например, как пророку надо было сходить в туалет и ради этого природа таким образом выстроилась, что как бы загородила его от людей. А тот факт, что многие из чудес были сотворены во время войны против неверных потряс меня. Разве только чудеса важны? Пророк делал какие-то чудеса и при этом убивал неверного за неверным, не щадя жизнь людей, которая свята! А при первой проповеди апостола Петра обратилось около 3000 человек, без всякого насилия, одним только оружием - словом, исполненным Духом Святым. Если христиане-мученики свидетельствовали о вере своей смертью, то мусульмане - убивая других. Здесь ли Дух Божий, здесь ли благодать? Если в Коране написано: 'И прелюбодейку и прелюбодея - каждого из них секите сотней плетей. Пусть не охватывает вас жалость к ним во имя веры Аллаха, если вы веруете в Аллаха и в Судный день. А при наказании их пусть свидетелями будут некоторое число верующих.' (24:2), то в Евангелии совершенно тому противоположное: когда 'привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии... Он... сказал им: кто из вас без греха, пусть первый бросит в меня камень... . И когда обличаемы совестью все разошлись, он сказал: 'Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.' (от Иоанна 3-11). Много такого можно найти, если почитать Коран и Евангелие.

Слава Богу за Его милосердие к грешникам. Вот и я из них, а чувствую любовь Его ко мне каждый день. Дай Бог всем Вам радость совершенную!

Источник:

https://mission-center.com/islams/liza.htm