Протоиерей Александр Шаргунов

У всякого, кто смотрит на Церковь со стороны, создаётся впечатление, что Церковь неотступно озабочена вопросом греха. Не есть ли в этом что-то болезненное — всё время говорить о грехе? Будто христиане — это люди, которые всюду вынюхивают чужой грех и всё видят в отрицательном свете.

Не есть ли это симптом болезни, которая заражает и других? Не христианство ли создаёт людей, страдающих неврозом, без конца думающих о грехе?

Мы должны прежде всего твёрдо сказать: грех — существенная истина нашей веры, и по этой причине понятие греха невозможно отменить. И если это слово становится для нас непонятным, никакое другое не может его заменить. Посмотрите на слова Евхаристического канона, произносимые священником над хлебом и вином: «Сие есть тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов» и «Сия есть кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов». Это значит, что Христос умер ради оставления наших грехов. В Евангелии от Матфея сказано, что имя Иисус дано Господу ради служения, которое определяет всю Его жизнь: Его имя будет Иисус, ибо «Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф.1,21). Христос пришёл к нам и умер за нас, чтобы избавить от наших грехов. В конце Символа веры мы также торжественно исповедуем, что веруем «во едино крещение во оставление грехов». Если мы веруем во оставление грехов, значит, веруем, что они существуют. Но перед лицом этой важнейшей тайны нашей веры мы видим опошление слова «грех» в современном языке, которое есть не что иное, как полное упразднение его глубокого смысла. Это слово употребляют во всех возможных контекстах, но главным образом — в отношении седьмой заповеди. «Разве любовь может быть грехом?» — вот расхожая фраза, которая впечатляет многих, показывая, что любовь и грех часто воспринимаются абсолютно искажённо.

Что такое грех?

Здесь сразу требуется полная ясность. Мы осознаём тяжесть греха не только нашим разумом. Этот вопрос не только учёного богословия. Существует другой способ увидеть, признать эту реальность, которая касается не одного нашего ума, а исходит из глубины нашего сердца. Сердцем мы осознаём, что такое грех. Прежде чем вникнуть в глубокий смысл его, посмотрим, как слово «грех» искажается в современном языке.

Вот рассказ одного молодого человека о своём однокласснике. Он был единственный и весьма избалованный сын у родителей, которые мало обращали внимания на его воспитание. Предоставленный самому себе, он с 15—16 лет брал отцовский автомобиль, разумеется, без спросу, и гонял на нём по городу как сумасшедший. Он хвастался этим в школе, и однажды кто-то ему сказал: «Ты понимаешь, что ты делаешь? Это смертельно опасно для тебя и для других». Через несколько месяцев он врезался на скорости 140 километров в час в дерево. Их было четверо в машине, все моложе восемнадцати, и все погибли. Грех — это катастрофа, это смерть, и не только духовная.

Когда мы говорим о грехах, связанных с различными политическими и экономическими интересами, приводящими к катастрофе, понимаем ли мы, что речь идёт о более глубинных явлениях? Грех — это преступление против разума, против правды, против совести. И грех есть оскорбление Бога, всегда связан с Богом, он всегда существует в религиозном контексте.

Но разве можно обидеть Бога? Бог бесконечно выше всего, что мы можем сделать, мы не можем нанести Ему вред. Допустим, слово «грех» и не совсем ложное, но, может быть, всё-таки лучше отказаться от него? Может быть, правильнее говорить об ошибке, о заблуждении — особенно если речь идёт о земных вещах? Если нельзя оскорбить Бога, может быть, следует сдать это слово в религиозный музей, в словарь устаревших слов?

Почему Бог стал человеком? Почему послал Он Сына Своего Единородного в наш мiр? Мы задаём такой вопрос, потому что не можем измерить, до какой степени страшен грех. Попытаемся сделать это нашим сердцем, нашей верой. Если сердце наше порой оказывается бесчувственным, вспомним, что говорит нам наша вера. Веруем, что тяжесть человеческого греха стоила жизни Богу. Ради избавления нас от наших грехов Сын Божий принял смерть. Тяжесть нашего греха открывается нам только тогда, когда мы осознаём, какую цену должен был заплатить Бог за наше искупление.

В каждой Божественной литургии присутствует дело нашего спасения. Только в ней, только в Таинствах Церкви, только Крестом, смертью и воскресением Христовым открывается нам подлинная реальность греха.

Вопрос греха занимает центральное место в христианстве, потому что Христос открыл нам, что такое грех. До прихода Христа ещё можно было ошибаться, или, по крайней мере, не знать в полноте всю реальность греха. Только стоя перед Крестом, человек может почувствовать тяжесть своего греха. Мой грех стоил жизни Богу — грех всех нас, грех мiра, всю тяжесть греха берёт на Себя Агнец Божий.

Любовь Божия и наш грех

Чтобы попытаться понять, насколько наш грех велик и серьёзен, мы должны прежде всего узнать огромность Божественной исключительной любви в распятом Христе. Только тогда мы можем и должны говорить, что реальность греха открыта Христом. До Него многое было сокрыто. Но когда Христос предал Свой дух на Кресте, когда в день Пасхи Он дунул на апостолов, послал им Духа Святого в Пятидесятницу, только после этого все пророчества о грехе открылись. На Тайной Вечере Господь трижды говорит Своим ученикам о пришествии Параклита, Духа Святого, Утешителя, Которого Он пошлёт «обличить мiр о грехе» (Ин.16,7). Это значит, только Духом Святым мы можем осознать тяжесть наших грехов. Реальность греха может быть явлена только там, где с избытком даётся благодать и прощение. Не в этом ли сущность Благой Вести, всего Евангелия? Апостол Иоанн Богослов говорит: «Он первый возлюбил нас». Не оттого что мы мудрые, Бог любит нас.

Напротив, оттого, что Бог любит нас, мы можем осознать нашу убогость и увидеть грех, пребывающий в нас. Только в свете этой Божественной любви мы узнаём тяжесть нашего греха. К несчастью, надо, чтобы мы были всегда принуждаемы к этому, — как ребёнок, который готов всегда обвинять других, потому что не способен признать свою вину из-за страха быть отвергнутым, наказанным. Наверное нет в Евангелии слов, которые бы лучше выражали любовь Христову, чем слова Господа женщине, взятой в любодеянии: «Я не осуждаю тебя, иди и больше не греши» (Ин.8,11). Поразительно — неосуждение Господа ведёт её к осознанию греха! Вот почему благодать всегда впереди греха.

Апостол Петр узнал эту благодать, когда Господь остановил Свой взгляд на нём (Лк.22,61). Мы не видели этот взгляд Христа, но веруем, что Он всегда смотрит на нас. В этом взгляде — только любовь, которая идёт к нам, проникает в нас и всё даёт нам. Вот почему Петр плачет горько, когда он встречает взгляд своего Господа, Которого он предал трижды в ночь суда над Ним. Этот взгляд открыл ему всю огромность и весь ужас его греха, но также всю благодать прощения, неотделимую от покаяния.

Мы можем по-настоящему понять смысл греха только в той мере, в какой понимаем, что такое прощение Христово. Только тот, кто встречает эту любовь, может измерить тяжесть своего греха, потому что грех — отказ от этой любви, а не просто нарушение закона.

Надо, чтобы мы устремлялись к Христовой любви. Все наши страдания оттого, что мы к ней не устремляемся. «Тебе Единому согреших и лукавое пред Тобою сотворих», — исповедуем мы в нашем покаянном псалме. Грех восстаёт против любви Бога к нам и отвращает от неё наши сердца. Грех есть также «любовь к себе до презрения Бога», говорят святые отцы. Но можно сказать, что всякое зло в мiре — грех против Бога, потому что в нём презрение порядка Божественного творения. Порядок творения — выражение воли Божией. Кто презирает дело Божие — согрешает против воли Его и оскорбляет Бога. Оттого что, согласно Писанию, для Бога человек как «зеница ока» (Пс. 16, 8), как самое драгоценное творение на земле, всякое унижение его, материальное и нравственное, — «грех, который вопиет к небу» (см. Исх.22,20-22; Втор.24, 14-15). Бог защищает людей, потому всякий грех против истинного порядка в человеческих отношениях есть также грех против Бога. Грех есть всегда неразумие и безумие, оскорбление Бога.

Существует понятие «смертный грех». Смертный грех убивает любовь в человеческом сердце. Он как бы прерывает путь, ведущий нас к Богу. Когда-то, может быть, злоупотребляли этим понятием. Но сегодня появляется опасность не видеть смертного греха ни в чём. Есть тяжкие грехи: убийство, блуд, воровство (грабёж), хула против Бога, кощунство. Страшно, когда они совершаются уже свободно и сознательно. Возможно ли совершить такой грех в полном осознании его тяжести, возможно ли сознательное отвержение любви Божией? Да, возможно. Смертный грех — предельное проявление человеческой свободы во зле, подобно тому, как предельное проявление её в добре — любовь. Смертный грех может происходить от ожесточения сердца.

Слово Божие показывает нам неожиданно страшное: худшее может совершаться в ничегонеделании, в небрежном делании. Богач, проводящий жизнь в пирах, не видит нищего Лазаря у своих ворот. Ослепление его сердца — хуже злых поступков. О Страшном Суде Господь говорит: «Болен был, и не посетили Меня, нищ, и не помогли Мне, наг, и не одели Меня — то, что вы не сделали одному из братьев Моих меньших, вы не сделали Мне». Наши опущения добрых дел могут быть тяжкими грехами. Опасность заключается в том, что мы их не замечаем, — так ожесточено наше сердце. Небрежение, от которого происходят так называемые простительные грехи, может также привести к ожесточению сердца. Блаженный Августин говорит: «Если ты держишь эти грехи за малозначащие, взвешивая их, — трепещи, когда ты их считаешь». Потому что из неприметных пылинок постепенно образуется гора пыли, в которой можно задохнуться. Малое проявление нелюбви может казаться безобидным, но множество малых проявлений нелюбви заканчивается ожесточением сердца.

Грех против Духа Святого — грех грехов. Господь говорит: «Кто согрешит против Духа Святого, тому не простится вовек» (Мк. 3, 29). Нет греха, который не мог бы простить нам Бог. Есть только один непрощаемый грех, которым болен сам диавол, — отказ от покаяния. Грех думать, что наши грехи больше милосердия Божия. Здесь Бог как бы бессилен. Тяжкие или лёгкие, как нам кажется, наши грехи — мы должны устремляться к покаянию в бесконечном доверии милосердию Божию.

Что являет нам грех? Прежде всего, милосердие Христа, по-настоящему открывающего нам, как серьёзен грех. Когда мы осознаем это, поймём, что грех не есть нечто банально-обыденное, — то, к чему привыкают и перестают замечать. Завершим эту беседу словами из Первого Послания апостола Иоанна Богослова, который знал, до какой меры любит нас Господь: «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и Истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин.1,8-9).

Источник: Православие.ру