Примечания проф. М. Машанова

 Примечание1.

Г. Краснодубровский пишет: « просветительские идеалы Ильминского несомненно были чисты, возвышенны и благородны, но практически осуществить эти идеалы суждено было людям, получившим только низшее учительское образование. Следовательно, людям, которые не могли подняться до высоты этих идеалов, и овладеть их сущностью». Не понимаем, что автор разумел под этим набором слов. Идеал Ильминского прост донельзя: слить инородцев с русскими через Православие и общерусские идеи, проводимые среди них сначала на их родном языке, а потом постепенно и на русском, до окончательно их слияния с русскими. Не может подлежать ни малейшему сомнению, что все инородческие учителя в школах братских и инородческие священники хорошо понимали и понимают этот идеал и по мере сил своих стремятся осуществить его. Совету Братства Св. Гурия, при его тщательном наблюдении за ходом христианского просвещения инородцев, не известно ни одного факта, где учителя и священники из инородцев, превратно толковали бы этот идеал и стремились бы к каким-либо другим целям.

Примечание 2.

Г. Краснодубровский возводит тяжкое обвинение на учителей инородцев в христианских школах, будто бы «ученики Учительской Семинарии усмотрели в себе какое-то особое призвание сохранить инородческую церковь в ея, так сказать, первобытной чистоте, и вся их деятельность получила узко-национальный, или, точнее, православно-инородческое направление»: будто бы «учителя инородцы и инородческие священники провели резкую грань между собою и русскими питомцами Православной Духовной Семинарии: «крещеный учитель», и «крещеный батюшка» смотрели ранее и смотрят теперь на русских батюшку и учителя не только как на людей посягающих на инородческий язык, нравы, обычаи и т.д. Будто бы «принадлежность к господствующей нации2 возбуждает неприязнь в учителях из инородцев. «Создались кА бы две церкви, чуждые друг другу по языку и тенденциям». Для такого обвинения нужно было бы привести факты, а не бросать лишь пустые фразы. Факты же говорят совершенно противное этому. В Совет Братства Св. Гурия ежегодно поступает множество сообщений от сельских приходских священников русских из Духовной Семинарии, в которых они постоянно сообщают, что благодаря братским школам и их учителям крещеные татары год от года становятся усерднее к посещению храма Божия и исполнению всех христианских обязанностей, русский язык постепенно более и более распространяется между инородцами. Что инородцы усвояют уже многие русские обычаи в религиозной и домашней жизни. Спрашивается: как же этого достигают учителя инородцы, которые, по словам Краснодубровскаго, враждебно настроены ко всему русскому? Правда в весьма редких и исключительных случаях крещеные инородцы вообще и инородческие священники и учителя в частности не с полною симпатиею относятся к какому-либо священнику русскому, но это объясняется личным характером этого священника и его крайним высокомерным отношением к инородческим священниками учителям; следовательно, тут национальность не имеет никакого значения, и если бы подобный священник был и из инородцев, все равно к нему стали бы относиться также не симпатично. Напротив, русские священники, с истинно христианской любовью относящиеся к инородцам, не только не встречают холодности к себе со стороны инородческих священников и учителей, но напротив пользуются полными их симпатиями. Укажем для примера на умудренных опытом и убеленных сединами священников русских о.Алексея Тихомирова и о.Глеба Ляпидовского. Мы могли бы представить длинный список подобных русских священников, но ограничиваемся только этими двумя как старейшими русскими священниками крещено-татарских приходов. Главное правило здесь, как и всегда, гласит: для того, чтобы заслужить любовь ближних, нужно самому любить их.

Примечание 3.

Г. Краснодубровский пишет: «в значительном большинстве училищ, подчиненных Министерству Народного просвещения русский язык преподается на всякий случай для приезда начальства, русские статьи в книгах для классного чтения зазубриваются». Это говорится о христианских школах. Мы не считаем себя вполне компетентными говорить об инородческих училищах Министерских. Но заметим только, что надлежаще подготовленный инспектор училищ всегда мог бы пресечь это зло, в самое которое время, и потому удивляемся, как это пишет бывший инспектор училищ? Почему же он не пресек это? Что касается братских школ, там подобного явления быть не может, потому что на выпускных экзаменах присутствуют посторонние лица с посторонним же председателем комиссии во главе и при испытании предлагают книги, руководясь собственным своим выбором, нередко из таких книг, которых ученики даже не видали. Следовательно, зазубривание тут ни к чему бы не повело. Правда ученики не вполне литературно говорят по-русски, но ведь и русские ученики начальных училищ где же говорят вполне литературным языком? Правда и то, что в 150 братских школах всегда бывает 5-10 школ не вполне удовлетворительных по разным причинам, но по пословице «в семье не без урода» и Совет Братства всегда употреблял и употребляет все зависящие от него меры к устранению причин подобной неудовлетворительности постановки дела в этих немногих школах.

Примечание 4.

В статье Краснодубровскаго встречается такое замечание о взрослых инородцах: «Мужчины из крещеных инородцев еще кое-как объясняются по-русски, из женщин русским языком не владеет ни одна». Это замечание содержит в себе указание на неосновательность всего рассуждения автора. Выше говорил он, что русский язык изучается в школе только для обмана начальства. Спрашивается, откуда же эти инородцы усвоили себе русский язык настолько, чтобы объясняться на нем? Ведь это следы школьного обучения. Тридцать лет назад во многих селениях не было ни одного крещеного татарина, говорившего по-русски, укажем, например, на Шеморбаши, Томасов Починок, Никифорово и др. В настоящее же время громадное большинство инородцев мужчин говорят здесь по-русски. Относительно женщин инородок нужно заметить, что школы братские еще не успели развить среди них знания русского языка, т.к. все женские братские крещено-татарские школы, исключаю только очень маленькую Елышевскую школу, открыты всего лишь 5-7 лет назад. Как же, спрашивается, они могли распространить так быстро знание русского языка в женской инородческой среде, когда только единицы из учениц этих школ успевали стать матерями семейств? Как же все это не было известно г. инспектору училищ, постоянно ссылающемуся на свой авторитет якобы знатока Мамадышского уезда?

Примечание 5.

Г. Краснодубровский пишет, что предубеждения против русских и русского языка «держится не в одной только крестьянской среде: жены очень многих священников ни слова не знают по-русски, а из детей русскому языку обучаются только мальчики, и только потому, что без знания русского языка им закрыт доступ в духовно-учебные заведения». В этих словах автор дошел до апогея своих инсинуаций и противоречия истине и правде. Для опровержения его приведем точные статистические данные по вопросу о священниках из крещеных татар, которых только и касается г. Краснодубровский. По этим данным в Мамадышском уезде: 1) Села Шеморбаш, священник Василий Кибяков, женат на инородке; старший сын учится в Казанской духовной семинарии, дочь в епархиальном училище и второй сын в Чистопольском духовном училище, остальные малолетки. 2) Села Гороховаго –Поля. – Архип Иларионов: женат на инородке, два сына обучаются в Духовной семинарии, два сына в Чистопольском духовном училище и одна дочь в епархиальном женском училище; остальные малолетки. 3) Села Дюсьметева.- Иоанн Егоров; женат на русской: дети малолетки. 4) Села Малмышки, Николай Филиппов; женат на русской, дети обучаются в Казанской духовной семинарии и Чистопольском духовном училище, есть и малолетки. 5) Села Секинес. – Феодор Никифоров; женат на русской, дети малолетки. 6)Села Юкачей.- Симеон Гаврилов; женат на инородке, бывшей учительнице: старший сын обучается в Казанской духовной семинарии, два младших сына в Чистопольском духовном училище, остальные малолетки. 7) Того же села. – Емельян Михайлов; женат на инородке, бывшей учительнице, дети малолетки. 8) Села Урясь Учей, Андрей Васильев: был женат на русской, а ныне овдовел: три дочери учились в Казанской крещено-татарской школе и окончили в ней курс со званием учительницы: остальные малолетки. 9) Того же села, Алексей Афанасьев; женат на русской: дети малолетки. 10) Села Нырьи. – Макарий Емельянов; женат на инородке, бывшей учительнице: старший сын учится в Казанской духовной семинарии, младший в Чистопольском духовном училище. 11) Села Чуры. – Григорий Васильев: женат на русской, старший сын окончил курс в Казанской духовной семинарии, один сын учится в Уфимской духовной семинарии, два сына обучаются в Чистопольском духовном училище, остальные малолетки. 12) Села Ныртов, Николай Прокопьев; женат на русской; старший сын обучался в Казанской духовной семинарии до 5 класса ея, два младших сына обучаются в духовной семинарии и духовном училище: остальные малолетки. 13) Села По-Речке Синер. – Иоанн Сидоров, женат на инородке; старшая дочь обучается в Епархиальном училище, сын в Чистопольском духовном училище: остальные малолетки. 14) Села Верхний Отар. – Алексей Филиппов, женат на русской: один сын обучается в Духовной семинарии, один сын в Чистопольском духовном училище, остальные малолетки. 15) Села Ново-Чурилино. – Филипп Никифоров, женат на русской, два сына обучаются в Чистопольском духовном училище, остальные малолетки. 16) Села Старой Икшурмы. – Даниил Романов: женат на русской, дети малолетки. 17) Села Елышева.- Матфей Чебышев; женат на инородке, бывшей учительнице, дети малолетки. В Лаишевском уезде: 18) Села Янцовар. – Назарий Герасимов; женат на инородке, две дочери окончили курс в Епархиальном училище, одна дочь обучается в Епархиальном училище, сын обучается в Чистопольском духовном училище, остальные малолетки. 19) Села Меретяк. – Григорий Петров; женат на русской, дети малолетки. 20) Села Карабаян. – Евдоким Комиссаров, вдов, один сын обучается в Казанской духовной семинарии, другой в Казанской учительской семинарии, остальные малолетки. В Казанском уезде 21) Села Апазов. – Василий Никитин, женат на русской, дети малолетки. 22) Села Лызей, Емельян Филиппов: женат на русской, два сына обучаются в духовной семинарии и две дочери обучаются в Епархиальном училище, остальные малолетки. В Чистопольском уезде 23) Села Белой Горы. – Симеон Гаврилов, женат на инородке, бывшей учительнице; старший сын обучается в 5 классе Казанской духовной семинарии, две дочери в Епархиальном училище и один сын в Чистопольском духовном училище. 24) Села Сиделькина, Кузьма Прокопьев, женат на русской, единственная дочь окончила курс в Казанском женском училище духовного ведомства. В Цивильском уезде 25) Села Старо-Тябердина, Мирон Осипов: женат на инородке, дети малолетки. 26) Села Молькеева. – Симеон Осипов, женат на русской, дети малолетки. 27) Села Большого Тябердина, Никита Комиссаров, женат на инородке, дети малолетки.
Итого в епархии 27 священников крещеных татар, из которых 14 женаты на русских, а 13 на инородках, бывших большею частью учительницами и следовательно хорошо говорящими по-русски, и нет ни одной, решительно ни одной жены священника из крещеных татар, которая не говорила бы по-русски.

Примечание 6.

Единственное средство к слиянию татар-мусульман г. Краснодубровский видит в изучении ими русского языка и пишет: « Борьба с подавляющею силою мусульманства… возможна только на почве быстрого и энергического обрусения инородцев вообще и крещеных татар в особенности. Достижимо оно, главным образом, школьным путем. Преподавание всех предметов за исключением Закона Божия, должно вестись на русском языке…Содействуя быстрейшему распространению в среде инородцев русской грамотности, а чрез нее и русского языка, школа прежде всего окажет огромную услугу церкви и духовенству. Последнее не может не согласиться, что если бы отпавшие татары христиане говорили по-русски, они остались бы в лоне Православной церкви». Он очевидно смешивает понятия обрусения с хорошим знанием русского языка, т.е. два понятия совершенно отличныя. Татары Нижегородской губернии в большинстве отлично знают русский язык, т.к. массами подолгу проживают в столицах и др. больших городах империи, а между тем, они отъявленные фанатики, далеко превосходящие в этом отношении даже Казанских татар. Укажу на одни пример: книгоноши Британского библейского общества довольно спокойно продают свои переводы книг Св. Писания на татарском и арабском языках среди Казанских татар, но попытка сделать тоже среди Нижегородских татар едва не кончилась убиением книгоноши. Татары Касимовские тоже хорошо знают русский язык, а между тем также страшные фанатики. Еще более разительный пример: Татары слободки около Костромы до того обрусели по языку, что несколько лет тому назад с трудом могли найти в среде своей для должности муллы лицо достаточно знающее татарский язык, а все же они совершенно чужды и к русским и православию. Дело не в языке, а в выработке внутреннего склада жизни нерусского, язык при этом условии явится сам собою постепенно и уже проникает в среду крещеных татар довольно быстрыми шагами, если принять во внимание только 20-25 летнее существование среди них инородческих школ. Притом г. Краснодубровскому, как бывшему инспектору училищ, должно быть хорошо известно, что по программе Н.И. Ильминского преподавание, начиная с третьего года уже ведется далее по Закону Божию на русском языке, и это не только по программе, но и в действительности. Отступления от этого правила очень редки и вызываются по преимуществу местными условиями. Кроме того г. Краснодубровский во всей своей статье смешивает татар-мусульман и татар крещеных. Между тем нужно всегда полагать резкое различие между теми и другими. Крещеные татары, успевшие окрепнуть в православии, начинают тяготеть к русским и слияние их с русскими есть вопрос времени. Совершенно иное татары-мусульмане они даже больше фанатируются пройдя чрез свои школы и даже через совершенно русские школы. Над этим последним явлением действительно нужно позадуматься, но подробное расследование этого вопроса далеко бы вышло за рамки этих примечаний. Относительно мнения автора, что если бы крещеные татары знали бы русский язык, они никогда бы не отпали. – заметим, что автор совершенно не знаком с историей отпадения крещеных татар в мухаммеданство, иначе он бы не смог сказать такого абсурда. Именно из истории этих отпадений мы всегда видим, что коноводами отпадений и пропагандистами были или татары крещеные, или мусульмане, в большинстве случаев отлично знавшие по-русски, что не препятствовало им не только самим отпадать, но и других совращать.

Примечание 7.

Г. Краснодубровский говорит: «Не было еще случая, чтобы крещеный, например, татарин женился на русской. Даже с крестом на шее татарин остается татарином и ревниво бережет свою татарскую кровь» Вся эта фраза явно свидетельствует только о том, что автор, хотя и ссылающийся постоянно на свой авторитет, совершенно здесь не в курсе дела. Во-первых, эта фраза есть преувеличение, т.к. многие инородческие учителя и зажиточные инородцы Мамадышского уезда женаты на русских. Во-вторых, здесь Краснодубровский, как говорится с больной головы валит на здоровую. Причина отсутствия смешанных браков лежит во взгляде русских на крещеных татар, как на народность низшую, потому обычно русские девушки не идут замуж за них, а если и бывают эти браки, только в том случае, когда общественное и материальное положение крещеного татарина значительно выше, чем то, в каком находится русская девушка. У самих же крещеных татар не только не заметно отвращения к подобным бракам, а напротив женитьба на русской считается чем-то особенно выдающимся, на что с гордостью указывается. Кроме того при этом нужно принять во внимание и то, что жена в крестьянском быту является не по идеи только помощницею мужу, но и в действительности. Но как может быть вполне помощницею жена русская крещеному татарину, если она не умеет ни сшить ему того платья, какое он носит, ни приготовить той пиши, какую он ест? Нельзя же в самом деле требовать, чтобы он со своими родителями или родственниками, купно живущими с ним, тотчас же переменили и одежду, и пищу, и обстановку их домашней жизни на русский лад лишь только для того, чтобы приспособить все это по вновь поступающей в их семью русской. Для изменения всего этого требуется много времени, а не каких-либо 20-25 лет деятельности инородческой школы.

Примечание 8.

Г. Краснодубровский говорит: «Татарин не будет говорить с вами по-русски даже и тогда. Когда он свободно владеет русскою речью, и прежде всего на ваши слова ответит: «урусча бельмем – по-русски не понимаю». Здесь опять смешение татар-мусульман с татарами крещеными. Если относительно первых это иногда справедливо, то относительно последних чистый плод фантазии автора, диаметрально противоположный истине. Напротив, крещеный татарин, даже слабо владеющий русским языком, старается показать всякому заговорившему с ним русскому, что но знает русскую речь, и часто отвечает по-русски на вопрос, предложенный ему по-татарски, гордясь этим своим знанием.

Примечание 9.

Сказав о скудном жаловании, получаемом учителями братских школ, г. Краснодубровский продолжает: «Легко представить себе, какую жалкую участь влачат эти последние школы, а между тем значение их в миссионерском деле было когда-то (курсив в подлиннике) весьма серьезное». Трудно понять, что хотел сказать этим автор. Если он имеет в виду незавидную внешнюю обстановку братской школы, то она была еще более незавидной прежде при меньшем еще окладе жалованья, но имела все же громадно миссионерское значение. Если автор имеет ввиду самую программу и преподавание в этих школах, то и в этом отношении настоящие братские школы сделали значительный шаг вперед: прежде за неимением достаточного запаса вполне подготовленных инородческих учителей волей-неволей приходилось прибегать к помощи лиц, недостаточно подготовлены в школьном деле. Теперь же при наличности вполне подготовленных для учительства в крещено-татарских школах не приходится уже прибегать к малосведущим людям. Программа школ значительно расширена сравнительно с тем, что прежде преподавалось в школе. О русском же языке и говорить нечего, так как прежде он стоял несравненно ниже в виду указанного недостатка учителей. Но еще более необъяснимым представляется тот факт, что г. Краснодубровский в свое время посещал многие братские школы в Мамадышском уезде и в имеющихся при школах ревизионных журналах делал записи о вполне удовлетворительной постановке школьного дела, а иногда даже отзывался с большою похвалою. Чем объяснить перемену его взгляда по удалении его от должности инспектора и переводе в Астрахань?

Примечание 10.

Г. Краснодубровский пишет: «Миссионерские цели не должны быть смешиваемы с прямыми задачами гражданской школы: для осуществления их должно быть призвано одно только духовенство». Трудно сказать что-либо более странное относительно школ для крещеных инородцев. Без укоренения этих инородцев в православии немыслимо слить их с русскими, это я думаю азбучная истина. Воспитать же в православии духовенство может инородцев только через посредство школ, и если из этих школ по идее Краснодубровского выкинуть совершенно этот воспитательный элемент, то что же станет тогда со школой и какую она принесет пользу в деле слияния инородцев с русскими?

Примечание 11.

Г. Краснодубровский пишет: «крещеные татары не имея серьезных руководителей своей религиозно-нравственной жизни в лице своих полуграмотных священников, десятками и даже сотнями отпадают в мусульманство…Бывали периоды, когда отпадения имели эпидемический характер и делались целыми селами». Еще раз совершенное искажение истины со стороны автора. Массовые отпадения в мухаммеданство были именно тогда, когда инородческих священников вовсе не было, в 60-70-х годах: напротив, с появлением этих священников, конечно, при содействии школ, переводов и собеседований, эти отпадения почти прекратились. Если случаи отпадения бывают и ныне, то только в тех местах, где этим священникам и учителям инородцам нельзя оказать надлежащего воздействия на массы за поголовным почти уходом всего мужского населения на заработки в мухаммеданские селения. Вина этого лежит не на этих достойных тружениках, а на установившемся образе жизни и промышленности среди некоторых крещеных татар. Далее почти все инородческие священники кончили курс в Учительской семинарии или же на миссионерских курсах и, следовательно, уже никак не могут быть названы полуграмотными; очень многие из них по своему умственному развитию и церковной начитанности нисколько не уступают лучшим русским священникам, кончившим курс в Духовной семинарии, что беспристрастный человек ясно может увидеть из Отчетов Братства за все годы его существования, а также из собраний поучений и различных брошюр, написанных этими священниками.